1. Количество строк – четырнадцать. 2. Количество строф - четыре (два катрена, два терцета). 3. Повторяемость рифм. 4. Система рифмовки: - перекрёстная в катренах АБАБ АБАБ (только две разных рифмы!); - разнообразная в терцетах: ВГВ ГВГ (на две рифмы) или ВГД ВГД (три рифмы). 5. Размер - пятистопный или шестистопный ямб. 6. Синтаксическая законченность каждой из четырёх строф. 7. Интонационное различие катренов и терцетов; (теза, антитеза, синтез, вывод). 8. Точность рифм. 9. Чередование рифм мужских и женских рифм, возможно написание только женскими рифмами. 10. Отсутствие повтора слов (не считая союзов, междометий, предлогов и т.п.).
В качестве примера итальянского сонета:
Алкора. «Победитель»
Ты весело шагал по головам, Других учил, сочувствовал притворно, Не придавал значения словам, - Напрасно ангел их шептал упорно.
Вдруг грянул гром - права была молва: Страдание бывает чудотворно. Ты стал добрей, и верится едва, Судьба и вправду ль поступила злобно?
Теперь уже не славы ищешь в мире, Не строишь страстно к почестям мостки, - Все лишнее сжигается в горниле.
В душе проснулись добрые ростки, стал горизонт духовный много шире. Ты победил над немощью тоски.
Формула написания: итальянский сонет, катрены и терцеты написаны на две рифмы, в катренах перекрестный тип рифмовки. Схема рифмовки: аБаБ aБаБ ВгВ гВг с чередованием мужских и женских рифм по всему сонету. Дано четкое синтаксическое отделение катренов и терцетов друг от друга, наличие «диалектической триады»: тезис-антитезис-синтез и вывод. Использованы только точные рифмы, выполнен запрет на повторение слов (кроме союзов и личных местоимений), каждая строка – законченная мысль и не начинается со служебного слова.
Еще один пример сонета, написанного одними женскими рифмами:
Арсений Тарковский (7 ноября 1941 г.):
Беспомощней, суровее и суше Я духом стал под бременем несчастий. В последний раз ты говоришь о страсти, Не страсть, а скорбь терзает наши души.
Пред дикими заклятьями кликуши Не вздрогнет мир, разорванный на части. Что стоит плач, что может звон запястий, Когда свистит загробный ветер в уши?
В кромешном шуме рокового боя Не слышно клятв, а слово бесполезно. Я не бессмертен, ты как тень мгновенна.
Нет больше ни приюта, ни покоя, Ни ангела над пропастью беззвездной. А ты одна, одна во всей Вселенной.
Хотим мы упражняться тут и там, Слагая рифмы нужные проворно, Не обращаемся к морским китам, Гнём линию весёлую упорно.
Нас не пугает грозная молва - Не знаем, что же значит:"чудотворно". И если даже рифма вдруг не та, Мы не закатим к небу глаз притворно.
Не ищем мы ни в том ни в этом мире Ни славы, ни почёта, ни казны, - И этим никого не удивили...
И похвалы нам чьи-то не нужны, На творчество мы смотрим куда шире: И труд, и удовольствия важны. Легкая придурковатость снабжает мозг кровью и обеспечивает индивидуальное творческое пространство...
Живём как будто в затяжном прыжке, Не зная, чем аукнет авантюра, И путешествуя по жизни налегке, Советам мудрым внемлем Эпикура.
И вот когда висим на волоске, Трепещет наша жалкая фигура, И нет желанной суммы в кошельке, Страдает слишком нежная натура.
Мир наблюдаем больше виртуальный, Отроем для себя заветный клад И следуем законам мирозданья.
Не ищем развлечений и услад, Забыты тренировок истязанья... Сползаем в облегчённый мы уклад. Легкая придурковатость снабжает мозг кровью и обеспечивает индивидуальное творческое пространство...
Зачем тебе и мне сей парадокс? Нам хочется жить просто и открыто. Как в небе кружит вольный альбатрос, Хотим, но остаёмся у корыта...
Потягивая пряный кальвадос, Стучим мы в нетерпении копытом, И словно начинающий матрос, Браним себя и всех вокруг сердито.
И кто нам в этом случае поможет, Не знаем мы и не желаем знать, Волнуемся, что это слишком сложно.
И не хотим мы этого понять, И пробираясь слепо, осторожно, На грабли натыкаемся опять. Легкая придурковатость снабжает мозг кровью и обеспечивает индивидуальное творческое пространство...