Василию Ливанову

Стареют те, в ком мы души не чаем,
Щемит на сердце и болит душа,
Мы сеточку морщинок замечаем,
Седые пряди и нетвёрдый шаг...
Но в кадре и за кадром тот же голос,
И Шерлок Холмс опять находит след,
Он подбирает с пола тонкий волос -
Один лишь взгляд, и тайны больше нет.
Он сразу все детали примечает,
Он гениален и неповторим,
Он просто стопроцентный англичанин,
Он мир давно и прочно покорил!
У славы, как и у любой медали,
Всегда есть и другая сторона,
Иначе жили бы и бед не знали
Все, кто в работе отдыха не знал.
Так дай Вам Бог преодолеть все беды,
Ведь силы духа Вам не занимать!
Великий Сыщик вновь идёт по следу,
И время поворачивает вспять...

***

Виталию Соломину

Рыжие английские усы,
Котелок, наивный добрый взгляд...
Мы замрём, не глядя на часы,
У экрана много раз подряд.
Ах, недаром Вас судьба дала
В спутники великому уму -
Доктор Ватсон, бросив все дела,
Помогает другу своему.
Снова неразлучные друзья
Отправляются в опасный путь,
И следим, дыханье затая,
Хоть уже и знаем наизусть...
Неисповедимые пути
Выбирает слава иногда,
Вам уже замены не найти,
Добрый доктор Ватсон, никогда...

***

Василию Лановому

За плечом развевается бурка,
И вперёд, на горячем коне,
Или в кожаной строгой тужурке,
С портупеей на тонком ремне,
Скачки, узенький ус, эполеты,
Только жилка дрожит на щеке,
Или пламенный парус "Секрета"
И пеньковая трубка в руке...
Что же дальше? - Мундир генерала,
Ордена и седые виски,
Стать, которая всех покоряла,
Да всё те же в глазах огоньки.
Мы, как прежде, любуемся Вами,
Зная каждую роль наизусть,
Голос Ваш зазвучит ликованьем,
И уходит минутная грусть.
Вы актёрской судьбе неустанно
Отдаёте себя с головой -
Мы прильнём к голубому экрану,
Если в титрах стоит:"Лановой".

***

Андрею Миронову

Была такая лёгкость в каждом жесте,
И в мимике, и в песнях - Божий дар!
Маркиз, который не стреляет в женщин,
И Фигаро, и Фёст, и Фадинар...
А Геша, что похож на идиота,
Который может насмешить до слёз?
За лёгкостью - тяжёлая работа,
Без каскадёров, словно на износ:
Остап - серьёзный и немного грустный,
Нам так приятно подпевать ему,
Ведь обаянье - это как искусство,
Секрет, что неизвестен никому -
Оно или даётся в полной мере,
Или, как ни старайся, вовсе нет...
Всех оглушила страшная потеря,
Ушёл Актёр, как гаснет рампы свет...
Мы Ваш талант не раз ещё оценим,
Заслуженные вспомнив имена,
Не всем даётся умереть на сцене,
Лишь тем, кто сцене отдал всё сполна.

***

Александру Абдулову

Мы так молились, так за Вас просили,
Что сам Господь слезу смахнул со щёк,
И замирала в страхе вся Россия,
И целый год надеялась ещё...
Но Бог располагает высшей властью,
А люди только верят до конца,
Остался на Земле кусочек счастья -
Дочурка, не узнавшая отца.
Она потом, взрослея постепенно,
Поймёт всю боль и гордость этих дней,
Ведь Гений - он и в жизни тоже гений,
Не только на экранном полотне.
Горит звезда - награда Президента,
За мужество, талант, за все труды,
И будет вновь крутиться кинолента,
Где Вы навек остались молодым...

***

Леониду Гайдаю

Высокий рост, сутулость, худоба,
Квадратные очки на пол-лица,
С мучительными болями борьба,
Не жалуясь, до самого конца...
Кто знал об этом? Только лишь жена,
А он комедии для всех снимал,
И хохотала целая страна -
Смеялись до икоты стар и мал...
Всё расставляет время на места,
Собрав из плевел зёрна без труда,
Свой никому не отдал пьедестал
Король комедий Леонид Гайдай.

***

Булату Окуджаве

Я приеду в Москву и тихонько пройдусь по Арбату,
Живописцы давно на палитру разлили зарю...
И рассвет, и закат Окуджава встречал здесь когда-то,
А теперь о Поэте с Арбатом я поговорю.
Он друзей собирал и вполголоса пел под гитару
Про господ офицеров, про верность, любовь и войну,
Не любил громких фраз, но за мир всегда ратовал яро,
И ему пацифизм даже ставили часто в вину.
По Арбату иду, где заря по брусчатке разлита,
И знакомый гитарный мотив я ловлю на лету,
Сердце грустью щемящей, как будто лозою обвито,
Но, как прежде, стоят часовые любви на посту...

***

Леониду Быкову

Вы добровольцем к зрителям пришли,
Весёлым, озорным Перепелицей,
Свои черты героям принесли -
Светлы и простодушны эти лица:
Вот Вася, что страдает от любви
К прекрасной укротительнице Лене,
Да вобщем-то, кого ни назови,
Мы в каждом Вас увидим непременно...
Вы так играли, словно шла война,
И нужно всё успеть до окончанья,
Не вспомнить всех героев имена,
Которых Вы талантом отмечали.
У сделанного в жизни есть цена -
Остаться или уйти, как день вчерашний,
А смерть... Ну что-ж, она всего одна,
Вот только иногда бывает страшной.
Остались в фильмах Вы самим собой,
Чтоб чувства в наших душах встрепенулись,
И снова старики уходят в бой,
А Вы из боя так и не вернулись...

***

Николаю Караченцеву

Столько лет Вы играли на сцене,
Театр без Вас даже трудно представить,
И в кино вклад Ваш тоже бесценен,
Мы так ждём, чтоб смогли Вы добавить -
Пусть без слов, пусть без прежнего пыла,
Это мелочи, главное - живы!
Наша вера в сердцах не остыла,
Что бывает судьба справедливой:
Даст Вам сил и желанье вернуться,
Подмигнуть, поклониться со сцены,
С лёгким сердцем поутру проснуться,
Снова жизнь полюбить непременно...
Ваши роли, так нужные людям,
Кто посмеет хоть словом обидеть?
Зритель Вас никогда не забудет,
И, дай Боже, увидит, увидит!

***

Георгию Юматову

Объяснить, наверное, непросто,
Кто и чем на свете дорожит:
Деньги, слава, почести, удобства -
Так любой из нас мечтает жить...
Но однажды барахлом покажется
Всё, что раньше почитал добром,
И душа тугим узлом завяжется,
Тем, что рубят только топором.
Кто тогда - преступник или мученик,
Тот, кто подлость не стерпел в упор?
Стать героем в фильме - дело случая,
Ты попробуй хамству дать отпор!
Миг один - и человек решается
Отстоять достоинство своё,
И непоправимое свершается,
И стреляет старое ружьё...

***

Виктору Чистякову

Артист был пародистом высшей марки,
Он приводил партнёров в восхищенье,
Но зритель привередлив на подарки
Капризной музы перевоплощенья.
Но здесь, должно быть, дар его таланта
Был в редком сплаве с личным обаяньем,
Не это ли в семье комедиантов
Оценивают высшим состояньем?
Лишь тот, кто самородок этот ищет,
Воистину заслуженно в почёте,
И это подтвердят вам Принц и Нищий,
Привыкшие к триумфу и к работе.
А зал не только сострадал и верил,
А зал искрился смехом и задором,
Не думая, что горькая потеря
Придёт так неожиданно и скоро...
Он и погиб, как жил всегда - в полёте,
Его пластинки продают в киосках,
В его театре - на его работе
С портретом или надписью неброской.
Но голос с удивительного диска
Пленит и очарует незаметно,
И унесём мы образ пародиста,
Доверчиво смеющийся с портрета.
Для нас всех почестей и лавров выше
Остаться долгой памятью в народе.
Кто больше всех жалел о нём, погибшем,
Не те ли, кто был жертвами пародий?
Свет рампы словно золотая рыбка
Под занавес тяжёлый ускользает,
И оживает свет его улыбки,
И дремлет муза в опустевшем зале...

***

Ещё в моём разбитом сердце,
Быть может, тлеет уголёк...
Ещё слегка открыта дверца
В тот потаённый уголок,
Куда ты мог войти без стука
В любой момент... И вот теперь,
В душе превозмогая муку,
Я закрываю эту дверь...
И пусть за ней ещё осталась
Хотя бы искорка огня,
Знай, я не принимаю жалость
Взамен любви... И для меня
Настало время очищенья
И время подниматься вновь...
Я у тебя прошу прощенья
За безответную любовь.
И хоть тепло ещё струится,
И угольки любовь хранят,
Ей никогда не возродиться
Как птице Феникс из огня...

***

Слеза катилась по щеке росинкой светлой,
Мы шли с тобой рука в руке порою летней…
Ты в оправданье много слов сказал, мой милый,
Я сохранить твою любовь уже не в силах.
Всё понимаю, но сдержать слезу нет мочи,
Я знаю, нужно убежать, но больно очень.
Не пожелаю и врагу такую муку,
Ещё чуть-чуть, и я смогу, я вырву руку,
И прочь пойду, слезу со щёк мне дождик смоет,
Дай лишь мгновение ещё побыть с тобою.

***

Остался шаг один, а я всё медлю,
Всё не могу решиться на него.
Я знаю - это будет шаг последний,
Потом уж не изменишь ничего.
Слова, слова... Они совсем как птицы -
Вспорхнули, и назад их не вернёшь,
И стоит сотню раз перекреститься,
Прежде, чем хоть одно произнесёшь...
Ведь после уж витийствуй, не витийствуй,
Переступив запретную черту,
Слова порой сродни самоубийству -
Последний шаг в глухую пустоту...

***

Паутина чуть видима глазу
Оплела меня, запеленала...
Бриллиантам, сапфирам, топазам
Я давно всякий счёт потеряла.
По рукам и ногам повязали
Драгоценные тонкие нитки -
Как хотелось богатства вначале,
А теперь задыхаюсь в избытке.
Прямо в сеть, не заметив коварства,
Прилетишь, звёздным блеском прельщаясь...
Королева паучьего царства
Со свободой своей попрощалась.

***

Звуки битвы доносятся в узкие щели бойниц,
Там соратники наши от замка врагов отмели...
Со щитом возвратятся они от свободных границ,
А тебя на щите мы в покои твои принесли.
Кровь на тонких запястьях заместо браслетов и лент,
Твои руки держали тяжёлый отточенный меч -
Ты мне спину прикрыла в такой напряженный момент,
Что не смог я тебя от калёной стрелы уберечь.
У войны и разора совсем не девичье лицо,
А звериный оскал, запах крови и привкус беды...
Нас война повенчала своим обручальным кольцом -
Кровь твоя и моя на постели оставит следы.
Я представить не мог сколь высокой бывает цена
И слова перепутав проклятий, молитв и любви
Я твержу:"Без тебя ни победа, ни жизнь не нужна,
Безутешен твой рыцарь, живи, королева, живи!"

***

Что может быть печальней и страшнее,
Чем ангел, разучившийся летать?
Редеют перья, крылья цепенеют
И дни теперь придётся коротать
В хожденьи по Земле, где притяженье
Столь тяжело, что не поднять руки...
А был полёт! До головокруженья,
В те дали, что светлы и высоки,
Где облака вскипают белой пеной,
Где посвист ветра и такой простор -
Огромный, вечный, необыкновенный,
К себе ещё зовущий до сих пор...
Я падаю, слабею и вовеки
Меня уже не примут Небеса...
Не разобьюсь - лишь стану Человеком,
Который безразличен к чудесам.

***

Дом тих и полон безучастья,
Нет шума, игр и суеты,
И словно бы Кольцом Всевластья
Искажены его черты:
Глазницы окон опустели,
Захлопнут крепко рот дверей,
Морщинки-трещинки на теле
Всё больше, глубже и старей.
А жизнь вокруг идёт как прежде -
Цветут деревья, бродит кот...
И замер старый дом в надежде,
Что время бег свой повернёт.
Вновь комнаты наполнят звуки,
Свет яркой лампы и уют,
И детский смех...И чьи-то руки
Внутри порядок наведут.
Душа для дома - это люди,
А значит нам нельзя спешить,
Дом оставляя не забудем -
Он умирает без души.

***

Я словно бабочка к огню
Стремлюсь к общению людскому,
На сердце не надев броню,
Уподобляюсь насекомым –
Лечу к огню, где ярок свет
И слышно крыльев трепыханье.
Там никакой преграды нет
И исполняются желанья,
И открывается душа,
И забываются запреты,
И я лечу туда, спеша
И радуясь теплу и свету.
Но в том общеньи иногда
Как в паутине застреваю,
И трудно вырваться, когда
Я осторожность забываю.
Ложь и невежество порой
Мне сердце холодом остудят,
Но как пчела стремится в рой,
Я снова устремляюсь к людям.

***

Молодой человек, подождите!
Попрошу Вас заснять нас с женой!
В нашей жизни так мало событий,
Чтоб такое прошло стороной!
Мы так редко куда-то выходим,
А тут рядом открылся прокат,
Нынче, правда, прокаты не в моде,
Все своё завести норовят...
Ну, а мы взяли велосипеды,
Друг над другом немножко шутя.
Над инсультом одержим победу,
В старом парке педали крутя!
Я "Зенит" прихватил свой бессменный,
Чтобы память об этом сберечь,
День погожий, необыкновенный,
Словно годы мы сбросили с плеч...
Сколько лет мы женаты? Да много!
Дети взрослые, внуков лишь нет,
Но когда они будут, ей Богу,
Мы подарим им велосипед!

***

Что в истинной женщине так привлекает и мАнит
Как в омут волшебный, бросаться за ней без оглядки,
Бежать за мечтой, даже пусть она сердце изранит?
В ней скрыта всегда бередящая душу загадка.
И дело не в том, что так внешне мила и красива,
Не в блеске мишурном нарядов, колец, макияжа,
А в шарме, в той сладостной тайне, что так горделиво
Проступит во взгляде, в осанке у нищенки даже.

Вихрь метели вдоль по Невскому проспекту,
Снег взметает из-под обода колёс,
Жжёт карман письмо подмётное, что некто
Накануне анонимно в дом принёс.
Тень предчувствия на снег январский ляжет,
И всё тоньше и прозрачней жизни нить,
Ведь уже отлита пуля для «лепажа»,
И судьбу никто не в силах изменить.
Честь имея, не дано ходить по струнке,
Не сумел смолчать, не смог стерпеть навет,
Тридцатичетырёхлетний камер-юнкер
И России первый Рыцарь и Поэт.

Стихотворение для первого номера газеты "Примус" на сайте Мастерклуб.

Под звуки оркестра, бодрящего маршем,
Пройдём по аллее к скамейке знакомой,
Присядем… Весна на прудах Патриарших,
И в воздухе свежею веет истомой.
Потрёпанный томик заветный откроем,
Листая роман за страницей страницу,
И сразу же нас окружают герои,
Давайте тихонько заглянем в их лица…
Вот Мастер приобнял свою Маргариту,
Она же склонилась к плечу его нежно,
Вот Аннушка с маслом, ещё не пролитым,
Спешит к остановке трамвая прилежно.
А вот неразлучная пара - крадутся
Фагот с Бегемотом – всех каверз причина,
Они словно вихрь над Москвой пронесутся,
В весёлых проказах меняя личины.
А Ваня Бездомный мечтал, что прославлен
Он будет своей стихотворною лирой,
Но был навсегда лунной ночью отравлен
Единственной встречей со свитой Мессира.
И Воланд подносит дымящийся кубок,
Глаза разноцветные щуря в веселье,
И все мы становимся членами Клуба,
Хоть раз отхлебнув благородного зелья.
Лишь тот, кто друзей себе в творчестве ищет,
Найдёт Мастерклуб, как родную планету…
И будет уравнен и Всадник, и нищий
На тонкой тропинке, протянутой к свету.

* * *

Моему отцу,
Клычкову Леониду Фёдоровичу, с любовью...

Я тебе никогда не дарила цветов,
А теперь вот с букетом спешу на свиданье,
Я иду мимо свежих могил и крестов,
Мимо мест, где ещё не утихли рыданья...
На могиле твоей нет тюльпанов и роз,
Только астры как яркие звёзды пылают,
Так заплакать хочу, но не хватит мне слёз,
Нет, не хватит, ведь столько уже пролила я...
Годы быстро летят, вот и вновь минул год,
И надеюсь, что время все раны излечит...
Говорят, что пройдёт - всё, конечно, пройдёт,
Только мне всё равно не становится легче.
Я тебе никогда не писала стихов,
А теперь лишь стихами с тобой говорю я,
Ты свидетель успехов моих и грехов,
Может быть, оттого я так сильно горюю.
Ты не можешь меня пожалеть, похвалить,
Руку мне на плечо положить на минутку,
Мне с тобой никогда уже не разделить
Ни тревогу, ни грусть, ни весёлую шутку...
Говорить ни к чему, ты ведь знаешь всё сам,
Ты всегда понимать меня мог с полуслова,
Посижу, помолчу, улыбнусь небесам,
И как будто в глаза загляну к тебе снова...
Я тебя никогда не решалась обнять,
А теперь лишь к надгробью могу прикоснуться,
Но зато у меня никому не отнять
Это право - к тебе отовсюду вернуться.